И.И. Лещук, ЛАБИРИНТЫ ДУХОВНОСТИ

Глава 3

ЭЛЕМЕНТЫ ЭКОЛОГИИ ДУХА

Итак, берегите дух ваш......наблюдайте за духом вашим... (Мал. 2.15-16)

Дух человека переносит его немощи; а пораженный дух -кто может подкрепить его? (Прит. 18.14)

 

3.1. ЭКОЛОГИЯ ДУХОВНЫХ ПРОЯВЛЕНИЙ

В настоящее время интересы экологии, как прикладной науки, вышли далеко за ее изначальные рамки биологической дисциплины. Этот факт ярко отражен в широкой гамме возникших на сегодняшний день терминов и понятий: глобальная экология, экология человека, социальная экология, инженерная экология, экология культуры, экология религии, экология сознания, экология духа и др. [Лещук И.И. Экология духа (Книга 1). — Одесса: Христианское просвещение, 1998].

В силу всеобщего употребления, понятие экологии стало универсальным и ассоциируется со всем, что, хоть в какой-то мере, связано с безопасным сосуществованием (совместимостью) различных объектов, как материального, так и духовного мира. В частности, развитие глобальной экологии человека вызвано необходимостью защиты и охраны его физиологического естества от вредных внешних воздействий различной природы; развитие экологии нравственности связано с отрицательными тенденциями современного искусства (патологии экранных продуктов, оккультизация искусства, музыки и литературы, сюрреализм и т.д.). В рамках данной работы наибольший интерес для исследования представляют понятия «экология религии», «экология сознания» и «экология духа».

Экология религии как направление в зарубежных рели-гиоведческих исследованиях возникло в 60-80-х годах XX века [Религии мира. История и современность. Ежегодник, 1988. — М.:Наука. Главная редакция восточной литературы, 1990, с.260-269]. Оосновополагающие положения, на которые опирается это направление, состоят в том, что религия и культура — вторичны и могут адаптироваться к экологическому окружению. Иными словами, по мнению религиоведов, религия и экология оказывают друг на друга некое взаимное влияние. Именно исходя из этих соображений, идеологи «экологии религии» считают, что религия может быть более экологичной, менее экологичной и нейтральной. Нужно заметить, что подобные идеи присущи не только религиоведам. Так, псевдонаучные и псевдодуховные движения (типа Нью-эйдж и др.), зараженные духом оккультизма, экклектизма и утилитаризма спекулируют понятием экологичность, необоснованно обвиняя христианство в неэкологичности. В резуль-тате, многие исследователи экологии не избежали обольщения «прелестями» мистицизма, уклонившись в ересь пантеизма, оккультизма и т.д.

Экология религии «сложный комплекс исследований, имеющий своим предметом изучение взаимодействия между природным окружением, религией и экологическими особенностями человека: спецификой его органической основы и биологическим аспектом жизнедеятельности» [Религии мира. История и современность. Ежегодник, 1988. — М.:Наука. Главная редакция восточной литературы, 1990, с267].

«В этом аспекте основная задача исследований «экологии религий» состоит в выяснении рационально-биологических оснований религии, изучении того, есть ли связь между внутренними особенностями нашего организма и спецификой той или иной формы богослужения определенной этносоциальной системы в определенных экологическихусловиях» [Религии мира. История и современность. Ежегодник, 1988. — М.:Наука. Главная редакция восточной литературы, 1990, с.264].

Сразу отметим, что в подобном экологическо-религиоз-ном подходе есть более чем рациональное зерно для развития экологии духа. Ведь выявление связи «между внутренними особенностями нашего организма и спецификой той или иной формы богослужения» — это как раз и есть один из путей к решению проблемы — какие формы богослужения выражают . истинную духовность, а какие отражают патологии духа, души и тела конкретныхтипов личности.

Экология сознания как понятие бьыо сформулировано сравнительно недавно с целью решения практических задач, связанных с защитой сознания от вредных и опасных для психического здоровья воздействий современных информаци-I онно-компьютерных технологий [КОМПЬЮТЕР-ПРЕСС, №7,1998, с. 108].

«Экология сознания является разделом общей экологии человека, в котором рассматриваются проблемы взаимоотношений человеческого общества и информационного пространства (ноосферы) в условиях интенсивного процесса информатизации всех видов человеческой деятельности...» [КОМПЬЮТЕР-ПРЕСС, №7,1998, с. 105 ].

Важно отметить, что исследования в области экологии сознания «...требуют самых широких междисциплинарных подходов. Зародившись в недрах информатики, проблема приобрела самое широкое значение. Здесь необходимо сотрудничество математиков, программистов, системщиков, психологов, эр-гономистов, социологов, художников, музыкантов, лингвистов, политиков и всех тех, кто так или иначе формирует наше современное информационное пространство. Если не принимать мер безопасности в области экологии сознания, то этим могут воспользоваться недобросовестные политики или авантюристы» [КОМПЬЮТЕР-ПРЕСС, №7,1998, с. 105].

Анализируя экологию сознания в свете библейского откровения следует отметить один существенно важный для богословия момент: экология сознания, как новое и, вне сомнения, перспективное научное направление, зародилась совсем недавно и базируется сугубо на светских научных (в основном физиологического и психологического характера) подходах, не учитывающих духовных факторов, которые являются определяющими с позиции христианского мировоззрения.

Поэтому в данной работе представляется целесообразным использовать более адекватное и обобщающее понятие — «экология духа» В одноименной книге («Экология духа» [Лещук И.И. Экология духа (Книга 1). — Одесса: Христианское просвещение, 1998]) уже отмечалось, что использование этого нового понятия преследует цель обратить внимание исследователей в области экологии на ключевую и первостепенную роль не столько сознания, сколько человеческого духа в процессе его жизнедеятельности. Такая расстановка акцентов и приоритетов в области экологии позволяет считать экологию сознания составным элементом экологии духа. Ведь с библейской позиции дух -это первичный, основной элемент, входящий во взаимообусловленный состав триады «дух-душа-тело» человеческой личэсти; дух — это дыхание жизни , сущность личности, некое рреуловимое животворящее и доминирующее «начало», «вложенное» в человека Богом при сотворении. Следовательно, вопросам охраны духа и способам ограждения его от деформации и заражения необходимо уделять особое внимание.

Исходя из таких предпосылок, основные задачи духовной экологии можно определить следующим образом. Во-первых: с целью предотвращения физических и духовных патологий экология духа предполагает выработку и осознанное соблюдение законов био— и духогигиены, строгое выполнение правил безопасности биологической, психологической и духовной структуры человеческой личности при восприятии информационных потоков естественного (природного) и ] искусственного происхождении как материального, так и духовного мира.

Экология духа — это эффективный путь к укреплению духовного иммунитета человека, к развитию способностей человеческого естества при участии Святого Духа эффективно противостоять разнородным физическим и духовным заболеваниям; это средство защиты внутреннего естества человека (души и духа) от возбудителей духовных болезней, информационных и духовных «вирусов»

В этом смысле настоящая работа призвана заполнить существующий пробел в традиционной экологии, т.е. на основе научно-богословского подхода осветить наиболее «скрытые» (духовные) элементы экологии.

С целью дальнейшего развития приоритетного с практической точки зрения научно-богословского направления «экология духа» [Лещук И.И. Экология духа (Книга 1). — Одесса: Христианское просвещение, 1998], вводится новое понятие — экология духовных проявлений. В широком понимании, экология духовных проявлений — это научно-богословское направление, ставящее своей основной задачей указать и обосновать допустимые (безопасные) границы духовного самовыражения христиан во времена благодати, во времена «служения духа» (2 Кор. 3.8), и Действия совершенного «закона свободы «(Иак. 1.25).

Экология духовных проявлений является составной частью прикладной научно-богословской дисциплины экология духа. В крут ее задач входят:

— исследование библейских критериев оценки различных духовных проявлений, действий, служении, учений и др.;

— выявление истинной природы (душевно-плотской, фанатической, механической, оккультной, божественной) существующих форм выражения духовности на основе научно-библейских принципов экологии духа;

— исследование и библейский анализ закономерностей взаимодействия христианина с окружающим его духовным миром;

— решение вопросов развития и сохранения духовного здоровья христианина и Церкви в целом;

— совершенствование духовных возможностей христианина, а также проблемы охраны (восстановления) духовности;

« вопросы влияния различных духовных проявлений (пророчеств, видений и др.) на христианскую жизнь.

Решение вышесформулированных типичных задач экологии духа является очень актуальным, поскольку, в результате неучета важности контроля и трезвой оценки духовных проявлений (их библейской дифференциации). Церковь терпит урон. Иногдадуховное самовыражение верующих людей принимает фанатическую форму, больше плотскую и эмоциональную, чем духовную. При этом христиане теряют сознательный контроль над своими действиями и путают духовные проявления (пророчества, видения и др.) с психологически вызван-нь1ми человеческими реакциями и эмоциональным воодушевлением.

К сожалению, во многих христианских обществах на исследование вопросов экологичности духовных проявлений наложено негласное табу. Поэтому эти вопросы изучаются мало, а если и затрагиваются, то недостаточно корректно, как правило, «в общем», односторонне.

И если в сфере христианской святости, благочестия и нравственности существует целая гамма критериев оценки их воздействия на духовный рост христианина, то четкие критерии оценки воздействия различных как духовных, так и лжедуховных проявлений на внутренний мир христианина на сегодняшний день обобщены и сформулированы очень слабо (по крайней мере — разрозненно). Все это вызывает серьезную тревогу и беспокойство за настоящее и будущее духовное развитие христианства, за ту духовную атмосферу, в которой христианам придется жить и служить Богу.

В этом смысле экология духовных проявлений призвана ответить на такие конкретные и практически значимые вопросы:

— Каковы основные критерии или отличительные признаки истинной духовности от искусственной?

— Как отличить истинное учение, пророчество или видение от ложного духовного проявления и движения?

— Какие формы проведения богослужений и евангелиза-ций, а, точнее, какие формы прославления Бога и провозглашения (исповедания) духовных истин следует считать здравыми и библейскими?

— Как отличить душевно-плотские проявления от духовных служении и действий?

— Являются ли такие явления во время богослужения, как дрожание, падение, танцы, конвульсии, выкрики, смех, хлопанье в ладоши и т.п., действиями и проявлениями Святого Духа, или это всего лишь человеческая реакция на нечто, воздействующее извне или изнутри?

— Где духовному человеку следует остановиться в интеллектуальных и духовных устремлениях, чтобы избежать пагубных последствий обольщения?

Особого внимания в экологии духовньк проявлений заслуживают проблемы формирования и защиты индивидуального сознания и духа христианина в загрязненной духовной атмосфере (духовном хаосе) мирского по духу, но «христианского» по названию общества, а также изменения в индивидуальном и общинном (церковном) сознании под влиянием мощных факторов обольстительного воздействия ложньк духовных учений и проявлений.

По аналогии с «экологией сознания», исследования в области экологии духа и духовных проявлений также требуют самых широких подходов. Например, при возникновении сомнения в истинности дара иных языков, эту проблему могут исследовать не только богословы, но и ученые-лингвисты, а также, служители Церкви, имеющие дар распознания духов. И не следует бояться анализа и критики, ибо истинное духовное проявление должно выдерживать всякую критику. «Все испытывайте...».

Таким образом, в данном случае важны результаты, подученные на стыке науки, богословия и практического служения. Следовательно, для эффективного исследования проблем экологии духовных проявлений необходимо тесное сотрудничество христианских ученых, богословов, апологетов, служителей Церкви, духовно одаренных верующих, и всех тех, кто, так или иначе, формирует как информационное, так и духовное «пространство» общества и Церкви.

 

3.2. ЭКОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД К БОГОСЛУЖЕНИЯМ

Экологический подход к форме и содержанию богослужений позволяет выработать духовно здравую концепцию проведения и естественного развития форм богослужений в рамках конкретной социальной и культурной среды.

При этом всегда имеется возможность отсеять «легкие», пустые с позиции христианского благочестия и благоговения, формы богослужений, когда «слова то те, да музыка не та». Речь идет об исследовании проблем психологического и духовного воздействия на человека при замене естественных духовных проявлений и даров на искусственные душевно-плотские.

Проблему экологичности богослужений затрагивает косвенно в своих трудах современный православный апологет Андрей Кураев:

«Разница православия и католичества — это различное проведение границы между душевным и духовным: у нас она пролегает в разных сферах. То, что в православии есть еще лишь естественное состояние, в католической мистике воспринимается как уже благодатное. Западная картина и восточная икона зримо показывают эту разницу. А.Лосев проявление этих внутренних различий видит в том, как «отличается умиленное видение иконного лика от нескромного осязания и зрительного взвешивания статуи». «И в богословии, и в мистике, и в музыке многое из того, что Запад представляет как «духовно-благодатное», Восток сдержанно оценивает как «душевное», рукотворно-человеческое. Но это и есть состояние «мнения», прелести» [Диакон Андрей Кураев. Вызов экуменизма. — М.: Фонд «Благовест», 1997, с. 123].

Сопоставление духовного опыта, духовных переживаний, опыта молитв — это очень важная задача — подчеркивает А.Кураев:

«Речь идет о том, как должен держать себя человек во время молитвы. Как человеку защитить себя от того, чтобы незаметно для себя самого начать молиться... себе самому... Человек может сам спровоцировать в себе такие психические состояния, которые он будет склонен рассматривать как пришедшие к нему извне, как откровение и благодатное посещение» [Диакон Андрей Кураев. Вызов экуменизма. — М.: Фонд «Благовест», 1997, с.124]. Слишком эмоциональная католическая медитация приводит к тому, что в область собственно религиозную вторгаются пробужденные ею человеческие эмоции...» [Диакон Андрей Кураев. Вызов экуменизма. — М.: Фонд «Благовест», 1997, с. 129]. Подобные замечания представляют интерес не только для православной или католической церкви, но и для современных протестанских общин...

Размышляя о духовной экологичности богослужения, не следует забывать, что стандарты форм богослужений, не меняющиеся десятилетиями, — это не показатель преданности истине, а скорее дань традиции и преданию.

Евангельское учение прямо не формулирует строгого канона проведения богослужений, оно лишь указывает главные принципы поклонения и служения Богу: «в духе и истине», «благопристойно и чинно» и другие. И экология духовных проявлений, на основе результатов таких важных наук, как догматика, библейская история, история христианства, христианская психология, этика и др., ставит целью помочь верующим выработать критерии и признаки истинного «поклонения Богу в духе и истине».

Экология духовных проявлений помогает также ответить на вопрос о возможности участи в богослужении невозрожденных (непокаявшихся в своих грехах, а часто и вовсе неверующих) людей. А ведь не секрет, что нередко пасторы церквей нанимают неверующих регентов для хора и т.д. В связи с этим, возникают естественные вопросы: Может ли сойти помазание Господне на неверующего регента хора или руководителя оркестра? Может ли Господь благословить такое богослужение и такое совместное прославление возрожденных и невозрожденных душ? Стремится ли Церковь к созданию условий для действия Духа Святого среди освященного народа Божьего или к высокому уровню церковных шоу-представлений?

Итак, актуальность экологии духовных проявлений связана непосредственно с библейской оценкой новых форм богослужений.

Библия учит, что «поклоняющиеся Богу должны поклоняться в духе и истине». И это «да и аминь». Но христианин живет «во времени и в пространстве», поэтому, поклоняющиеся в духе поклоняются Богу в определенное время, в определенном месте, определенным образом. Мирское общество влияет не только на духовность христианина, но, кроме прочего, мир пытается навязать Церкви свой стиль общения, свой меркантильный образ мышления, свои методы очарования и развлечения, свою систему ценностей и приоритетов. И это не удивительно: потребительский дух мира сего всегда больше думает о красивой упаковке, чем о содержимом. К сожалению, в последнее время и в Церкви становятся популярными такие понятия, как реклама, плюрализм, гибкость, компромисс, демократия и т.д.

Не вызывает сомнений одно: внешняя форма поклонения Богу и прославления должна не искажать, а адекватно выражать духовный смысл священнодействия. А ведь не только проповедь и молитва, но даже пение — это великое священнодействие.

В свете учения Нового Завета, христианин не связан и не контролируется внешней формой поклонения. Однако из этого не следует обратный вывод, что внешняя форма поклонения не зависит от внутреннего духовного состояния христианина. Внешняя форма не только должна адекватно выражать внутренне духовное содержание, но и формировать доступным и нормальным (экологичным) образом понимание духовной сущности содержания. Так, например, молитва на коленях выражает внутреннее смирение, благоговение, уважение и почтение к Богу. Молитва же сидя не может быть названа молением и говорит, скорее, о небрежности и легкомысленности молящегося (при условии, что он имеет возможность стать на колени или на ноги).

Экология духа показывает, что хаотические, спонтанно возникающие новые стили проведения «свободных» христин-ских общений не всегда имеют библейскую основу. К сожалению, иногда даже с позиции светской этики и эстетики богослужения желают лучшего и больше похожи на светские развлекательные фестивали с элементами шутовства, прославления людей и доминированием неконтролируемьк эмоциональных взрывов (а не духовных, как утверждают некоторые), чем на общения святых. Доминирующая концентрация внимания во время богослужения на ком-то или на чем-то, а не на Святой Троице и святости — первый признак отступления от духа Писания. Но, к сожалению, некоторые христиане пытаются различными представлениями удивить и поразить воображение, развлечь посетителей церкви и т.д.

Как показывает анализ, некоторые из современных духовных направлений христианского искусства (музыкальное служение, сценические постановки и др.) или христианской культуры в целом имеют явно деструктивный, мирской характер (дух). В основу таких направлений положены методы, ориентированные на чувственность и наслаждение (некое душевное «наполнение»), на быструю «заводку» верующих, с помощью душевных, эмоционально-плотских приемов. В наглядном виде это проявляется в ложной харизматической манере проведения «христианских» концертов, участии в богослужении (!) клоунов и вымышленных сказочных персонажей (Робик, Мигель, Снегурочка, Дед Мороз и т.д. и т.п.)

Естественно, что экология духовных проявлений ставит также своей целью выработку оптимально-разумных методов и форм проповеди (здесь она дополняет гомилетику), чтения духовных лекций, молитвы и других церковных таинств. Насколько правомерно с библейской позиции использование юмора и сатиры в богослужении? Молитва к Богу в положении «сидя» — это проявление благодати или лености и неуважения к Богу? Имеет ли право на место в богослужении и учении «духовный смех»? Возложение рук — это право служителя, помазанника, или любого христианина? На всех ли можно возлагать руки?

Попытаемся дать оценку с точки зрения духовно-экологичного подхода двум элементам богослужения: форме молитвы и уместности юмора.

Относительно молитвы, то не трудно показать, что основной библейской формой молитвы является, несомненно, благоговейное коленопреклонение (при условии, когда физическое состояние молящегося и окружающая его обстановка позволяют это осуществить). Так, народ израильский изначально был научен коленопреклонению: «И поверил народ. И услышали, что Господь посетил сынов Израилевых и увидел страдание их, и преклонились они и поклонились» (Исх. 4.31). Впоследствии царь «...Соломон сделал медный амвон,... и поставил его среди двора; и стал на нем, и преклонил колена впереди всего собрания Израильтян, и воздвиг руки свои к небу...» (2 Пар. 6.13).

Царь и пророк Давид призывал народ Божий преклонить колени: «Приидите, поклонимся, и припадем, преклоним колена пред лицем Господа, Творца нашего» (Пс. 94.6). А пророк Михей вопрошал: «С чем предстать мне пред Господом, преклониться пред Богом небесным?» (Мих. 6.6). И даже в неканонических исторических книгах описан случай, когда «первосвященник Симон, преклонив колени пред святилищем и благоговейно распростерши руки, творил молитву...» (3 Макк. 2.1).

Служение Иисуса Христа — особый пример для подражания на все времена, для всех поколений христиан. И Евангелие учит, что в Гефсиманском Саду Сын Божий «...Сам отошел от них на вержение камня и, преклонив колена, молился...» (Лк. 22.41). По примеру Христа, перед своей мученической кончиной, утомленный и израненный служитель Божий Стефан «...преклонив колена, воскликнул громким голосом: Господи! не вмени им греха сего. И, сказав cue, почил» (Деян. 7.60). При молитве за исцеление апостол «Петр выслал всех вон и, преклонив колена, помолился...» (Деян. 9.40). При прощании с христианами апостол Павел «...преклонил колена свои и со всеми ими помолился» (Деян. 20.36). «Проведши эти дни, мы вышли и пошли, и нас провожали все сженами и детьми даже за город; а на берегу, преклонивши колена, помолились» (Деян. 21.5).

«Ибо написано: «живу Я, говорит Господь, предо Мною преклонится всякое колено, и всякий язык будет исповедывать Бога» (Рим. 14.11). Заметим, не присядет, а преклонится. «Для сего преклоняю колена мои пред Отцем Господа нашего Иисуса Христа. .. « (Еф. 3.14), — свидетельствует апостол Павел.

Перейдем к вопросу об уместности юмора и сатиры в проповеди. Всем известно, что смеяться над уродством и патологиями в жизни аморально, однако, тем не менее, современный шарж, карикатура, мультипликация и комедия достаточно широко используют патологические отклонения во внешности персонажей. При этом говорят разные слова — гиперболизация, художественное преувеличение и т.п., оправдывая и обосновывая свой смех над уродством в таких, узаконенных культурой псевдонаучных формах. Нужно признать, что подобное узаконивание происходит и в христианстве, при высмеивании грехов, пороков и т.д. Экологично ли это с библейской позиции?

По учению Евангелия сквернословие, пустословие и смехотворство — неприлично истинно духовному человеку (Еф. 5.4). Шутовство (не путать со здоровым юмором и смехом, библейской» веселостью сердца и т.д.) по своей природе болезненно и патологично, в его основе греховное начало (мотивы). Некоторые же учителя и проповедники, стремясь эффективно повлиять на аудиторию, высмеивая недостатки и неправильные духовные взгляды, используют сатиру, прибегают к «острым», и часто неуместным шуткам, чрезмерной иронии с элементами презрения (из психологии известно, что ирония — оружие слабых).

Преобладание такого «легкого» стиля изложения и убеждения часто провоцирует аудиторию на громкий смех, расслабляет мышление, притупляя его логичность и способствуя возбуждению эмоций. Подобные перегибы, как правило, приводят к потере у слушателей чувства благоговения, благочиния, уважения, почтения и священного трепета перед Библией и церковью. В результате, богослужение теряет свою истинную духовность.

Но Господь Бог говорит: «...я вот, на кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Моим» (Ис. 66.2). «Глупые смеются над грехом, а посреди праведных — благоволение» (Притч. 14.9), — учит мудрый Соломон. Поэтому следует не забывать, что Церковь Христова — это не «дом смеха», это не театр, не цирк, не место для развлечения и плотского, душевного «расслабления».

Положительные эмоции, счастливая улыбка, радостный смех, проявление духовной радости — это все нормально и полезно, но только тогда, когда оно «в меру», когда оно естественно, вызвано изнутри человеческого духа и направлено на благо не только себе, но и другим. К сведению: умеренный смех (не оскорбляющий, и не унижающий никого), искренняя улыбка и добрый юмор — это всегда облегчение, «разгрузка», «разрядка». Улыбка улучшает настроение и самочувствие вследствие глубокой связи между мимическими и телесными реакциями и эмоциями. «Веселое сердце благотворно, какврачевство, аунылый дух сушит кости» (Притч. 17.22).

Улыбка и релаксация, т.е. расслабление мускулатуры способствуют повышению количества артериальной крови, протекающей через мозг, т.е. снабжению мозга кислородом. При этом мозг вырабатывает так называемые «гормоны радости», улучшается обмен веществ. От глубоких вдохов и коротких выдохов лучше «вентилируются» легкие и т.д. Таким образом, здоровый смех и добродушный юмор служит для разрядки эмоционального напряжения».

Причем общий эффект умеренного смеха состоит в том, что мозг более интенсивно освобождается от продуктов обмена и поэтому возникает ощущение свежести, бодрости. Но не следует забывать, что «юмор — это также анестезия сердца; юмор — один из самых сильных видов психологической защиты». Юмор и смех необходим, но он должен иметь свои экологически допустимые в пространстве и во времени границы. В этом смысле, даже светские психологи утверждают, что хотя смех, по своей природе, разрушителен, хотя он помогает ломать нелепые стереотипы, предрассудки, косность, невежество и т.п., на нем нельзя построить настоящий духовный контакт.

3.2.1. Экологичносгь богослужений в свете истории

Какие типы богослужений были характерны для церквей новозаветного периода? Существовал ли единый его образец, или образцов было так же много, как и концепций служения? Насколько богослужение могло объединить христиан, насколько многообразными были его формы? Эти вопросы являются более чем актуальными для экологии богослужения.

Исторический анализ показывает, что вплоть до IV-го века богослужения христиан были простыми и естественными общениями святых, отделенных от мира и его культуры. Первые христиане воспринимали богослужение как свободное общение в единомыслии и единодушии, как общение со Святой Троицей там, «где двое или трое» собраны во имя Иисуса Христа. Однако эта свобода понималась ими не как спонтанное, непроизвольное самовыражение. Изначально, раннехристианское богослужение всецело управлялось и подчинялось принципам учения Иисуса Христа [б].

По учению Христа поклонение Богу должно быть «в духе и истине» (Ин. 4.24). «Дух и истина» — вот основные принципы христианского богослужения, его основание. Дух, т.е. духовное, неуловимое, таинственное, возвышенное, внутреннее, глубинное. Истина — верное, правдивое, точное выражение или отражение духовности, характера, содержания христианской веры, истинная символизация [Поснов М.Э. История Христианской Церкви (до разделения Церквей — 1054 г.). — Киев: Христианская благотворительно-просветительская ассоциация «Путь к истине», 1991, с.471].

Впоследствии развитие и формирование христианского вероучения всегда шло параллельно развитию форм богослужения (литургии). Причем свобода творчества в богослужении «регулировалась принципами «духа и истины». Она нормировалась и определенными предписаниями Соборов, предстоятелей, епископов; иначе бы своеобразности, разнообразию в богослужении не было бы предела» [Поснов М.Э. История Христианской Церкви (до разделения Церквей — 1054 г.). — Киев: Христианская благотворительно-просветительская ассоциация «Путь к истине», 1991, с.473].

«От иудейского богослужения христианская Церковь заимствует четыре элемента: чтение, пение, проповедь и молитву, наполняя их большей частью христианским содержанием» [Поснов М.Э. История Христианской Церкви (до разделения Церквей — 1054 г.). — Киев: Христианская благотворительно-просветительская ассоциация «Путь к истине», 1991, с.200]. «Будем бодрствовать в молитвах, пребывать в постах, в молитвах будем просить всевидящего Бога не ввести нас во искушение», — призывал верный служитель Божий Поликарп. «Они (христиане) имеют обыкновение сходиться в известный день пред рассветом и петь...», — писал языческий правитель Пдиний Младший.

Рассуждая о типах богослужения отметим:

«Насколько нам известно, первые христиане в Палестине придерживались основных традиций иудейского благочестия, практически их не изменяя... Однако новые формы богослужения тем не менее развивались — и тоже, по-видимому, с самого начала. Они складывались во время собраний в частных домах (Деян. 2.46,5.42). Известны некоторые элементы таких собраний, это молитва (Деян. 1,14,2,42,4,23-31,12,12), учение, то есть, вероятно, изучение и истолкование Писаний (Ветхого Завета) и предания об Иисусе (Деян. 2.42,5.42), а также совместные трапезы (Деян. 2.42,46). Нет никаких признаков существования уже в то время сколько-нибудь упорядоченной структуры богослужения».

Похоже, однако, что были, по крайней мере, два вида собраний: одно (более формальное?) заключалось в молитве и чтении и напоминало синагогальные службы, другое же представляло собой братскую трапезу, достаточно спонтанную и могло включать такие элементы, как пение и т.д. (ср. указание на приподнятую атмосферу в Деян. 2.46-47). Новые типы богослужения, рождавшиеся во время подобных встреч, возникали не на пустом месте и, наверное, были связаны с наследием прошлого. Неизвестно, читалась ли на этих собраниях Шма (Втор 6.4-9,11.13-21), которую каждый израильтянин должен был повторять дважды в день. Но наверняка там происходили чтения Писаний (хотя об этом нет прямых свидетельств), несомненно, оставались в употреблении и некоторые типичные формы благодарения и благословения, а также завершающий возглас «аминь» (ср. 1 Кор. 14.16).

Включались и собственно христианские элементы: молитва Господня, обращение «Авва», воспоминание слов и деяний Иисуса (ведь сохранились они именно в устной передаче древнейших общин) и, конечно же, сосредоточенность всего происходящего на Иисусе — как на Его присутствии (Мтф. 18.20), так и на ожидаемом Его возвращении (1 Кор. 16.22). Некоторые элементы этих общих трапез должны были напоминать о застольях времен служения Иисуса, в особенности о Тайной вечере; впоследствии из этих элементов развилось то, что мы теперь знаем как трапезу Господню» [Джеймс Д.Данн. Единство и многообразие в Новом Завете: Исследование природы первоначального христианства. — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 1997, с. 166].

В 1 Кор. 14.33-36, по-видимому, исключается всякое активное участие женщин в богослужении. Однако данное место допускает и другую трактовку.

«Быть может, Павел запрещает женщинам лишь вмешиваться в процесс оценки пророческих вещаний (рассуждения — см. 1 Кор. 14.29-ЗЗа), задавая ненужные вопросы. Такое толкование кажется правдоподобным, если вспомнить о 1 Кор. 11.5, где явно допускается, что женщины могут пророчествовать» [Джеймс Д.Данн. Единство и многообразие в Новом Завете: Исследование природы первоначального христианства. — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 1997,с.169].

«По мере того как сходит с исторической арены первое христианское поколение, разнообразие типов богослужения растет» [Джеймс Д.Данн. Единство и многообразие в Новом Завете: Исследование природы первоначального христианства. — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 1997, с.169]. Служение Богу теперь не связано со священными местами, священными преданиями и обрядами. Поклонение, которого желает Бог, это не поклонение, застывшее в священных зданиях, привязанное к определенному преданию или обряду; это живое служение, всегда по-новому откликающееся на зов Бога, Который есть Дух. Каким должен стать отклик — подскажет Дух Божий в свете истины Иисуса [Джеймс Д.Данн. Единство и многообразие в Новом Завете: Исследование природы первоначального христианства. — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 1997, с.170]. Однако даже экуменисты не скрывают, что «многообразие веры и практики христиан I века широко, но все же не беспредельно...» Оно имело свои границы и принципы... [Джеймс Д.Данн. Единство и многообразие в Новом Завете: Исследование природы первоначального христианства. — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 1997, с.201].

В ходе дальнейшего развития христианства произошла значительная деформация раннехристианских форм богослужения. Каким образом это происходило?

Существенные перекосы в практике богослужения начались с IV-ro века, когда церковь приобрела статус государственной религии и начался период ее симфонии с государственной властью. Основные причины перекосов обусловлены тем, что во времена свободы, в силу меркантильных интересов, в Церковь устремились бывшие язычники, среди которых было немало образованных греков, воспитанных в греческом культе. Для новообращенных язычников было характерно влечение ко всему мистериозному, видимому, осязаемому, чувственному, поскольку именно такая атмосфера царила в их родных эллинских и других священных таинствах (мистериях) греческих и восточных культов.

Историк Меллер отмечает тот факт, что «даже язык, образы выражений и приемы древних мистерий были перенесены на христианские таинства» [Поснов М.Э. История Христианской Церкви (до разделения Церквей — 1054 г.). — Киев: Христианская благотворительно-просветительская ассоциация «Путь к истине», 1991, с.472]. Не в этом ли неразборчивом «переносе» элементов светской культуры и язьгаеской религии и состояла основная причина деформации и оязычива-ния ранней Церкви? По всей вероятности, эти же причины, связанные с переносом мирских стилей культуры в современную Церковь, усиливают тенденцию обмирщения современного христианства в целом. Церковные богослужения становятся более помпезными, по мирским оценкам «славными» и «авторитетными», но, к сожалению, бездуховными.

В результате тенденции оязычивания христиан, утеря Церковью истинной жизни и истинной духовности стала основой для того, чтобы все духовное и таинственное «облекалось в образ, в символ» [Поснов М.Э. История Христианской Церкви (до разделения Церквей — 1054 г.). — Киев: Христианская благотворительно-просветительская ассоциация «Путь к истине», 1991, с.473]. Другими словами, неспособность плотских христиан ощутить Бога чистым сердцем, привела к тому, что «для выражения невидимого создавалась форма, внешний чувственный знак» [Поснов М.Э. История Христианской Церкви (до разделения Церквей — 1054 г.). — Киев: Христианская благотворительно-просветительская ассоциация «Путь к истине», 1991, с.473].

«Соответственно богатству и пышности Византийской жизни, и культ приобрел все великолепие и блеск. Тогда явилась опасность, искушение увлечься символом, внешним, чувственным знаком и забыть его духовное значение. И этой опасности не избежали, этому искушению подверглись целые слои общества и особенно народные массы. Отсюда явился некий фетишизм в религии...» [Поснов М.Э. История Христианской Церкви (до разделения Церквей — 1054 г.). — Киев: Христианская благотворительно-просветительская ассоциация «Путь к истине», 1991, с.473].

Это историческая реальность, которую трудно опровергнуть христианству, делающему акцент на обрядовости (католицизму, православию и др.).

Начиная с IV-ro века для христианства возникла и другая опасность уклониться в лжедуховность, связанная с культом святых и почитанием так называемых «нетленных мощей».

«Некоторые, обращавшиеся в Христианскую Церковь, чувствовали неудовлетворенность, при христианском монотеизме, и вот для этих то людей христианские святые заполнили в их воображении оставшиеся праздными места многочисленных языческих богов» [Поснов М.Э. История Христианской Церкви (до разделения Церквей — 1054 г.). — Киев: Христианская благотворительно-просветительская ассоциация «Путь к истине», 1991, с.473].

Именно такое, неудовлетворенное простотою христианского учения и общения, но оязыченное христианство, императоры-иконоборцы и иконоборческие епископы называли «христианством второго разряда». Не всем верующим известно, что «почитание святьцс, Пресвятой Марии и ангелов служило, так сказать, индивидуализацией христианского культа, шло навстречу конкретным, личным желаниям верующих» [Поснов М.Э. История Христианской Церкви (до разделения Церквей — 1054 г.). — Киев: Христианская благотворительно-просветительская ассоциация «Путь к истине», 1991, с.486].

К чему привела эта тенденция «идти навстречу» показывает даже беглый взгляд на современное католическое либо православное богослужение. К сожалению, эта тенденция имеет место и сегодня и продолжает деформировать современную Церковь не меньше, чем древнюю.

Естественно и закономерно, что духовное опустошение Церкви привело к тому, что появилась «потребность» украсить Церковь не только внутри, но и снаружи, или иначе «оживить христианский культ» [Поснов М.Э. История Христианской Церкви (до разделения Церквей — 1054 г.). — Киев: Христианская благотворительно-просветительская ассоциация «Путь к истине», 1991, с.504]. Вне сомнения, искусственное «оживление» церкви с помощью внешних, искусственных средств свидетельствовало о том, что христиане потеряли «дух жизни во Христе Иисусе», лишились всеудовдетворяющей и животворной благодати Христовой, перестали исполняться Духом Святым.

Поэтому и возникла необходимость внешнего оживления богослужения, путем создания особой психологической атмосферы в храме с помощью архитектуры, орнаментики, скульптуры, живописи, мозаики и других средств и технологий языческой культуры, наполняемых христианским содержанием. Но чем искуснее украшался внешний храм Церкви, чем продуманней «обставлялось» богослужение, тем острее ощущалась духовная пустота и духовная убогость как самого храма, так и его служителей, и прихожан...

Знаменитый монах-мученик Джироламо Савонарола (XV век) в своих публичных проповедях обличал духовные болезни Церкви того времени:

«Господь желает внутреннего служения, без множества церемоний: так и бьыо на самом деле в первоначальной церкви, когда не бьыо нужды в органах и пении, чтобы возвысить дух верующего к Богу. Лишь когда оскудела ревность, начали вводиться обряды для уврачевания душ. Теперь же христиане дошли до положения больного, который потерял свои естественные силы, а лекарства уже не имеют на него действия. Всякая ревность, всякое внутреннее служение Богу изсякли, обряды же растут в числе, но не достигают своей цели».

Размышляя о духовной экологичности богослужений в свете истории, «стоит отметить, что восточные христиане всегда оценивали значение богослужения (сравнительно с другими аспектами христианской жизни) намного выше, чем их западные братья. Для православного его православие проявляется не столько в доктрине, сколько в богослужении. Быть православным христианином — значит принадлежать к общине, правильно славящей Бога» [Джеймс Д.Данн. Единство и многообразие в Новом Завете: Исследование природы первоначального христианства. — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 1997, с. 163].

С целью вернуться к первоначальному опыту духовных переживаний предпринимались многочисленные попытки возродить раннехристианскую духовность. Иногда эти попытки успешно реализовывались (не достигая совершенства, разумеется), а иногда — приводили к возникновению новых, лжедуховных течений типа монтанизма, хлыстовства и др.

Проведем аналогию с современностью. В наши дни, некоторые богословы экуменического направления пытаются интерпретировать богослужение слишком поверхностно — как творческий акт человека:

«Богослужение — одна из величайших сил объединения христиан. Ведь в богослужении всегда найдется простор для вдохновенной поэтической вольности... Литургии различных деноминации, особенно же гимны, — это сокровищницы молитвенного творчества, которые пополняются разнообразными традициями прошлого и настоящего: содержимое этих сокровищниц собрано по разные стороны национальных и конфессиональных барьеров.... Даже те гимны, которые были предназначены для выражения определенных докринальных убеждений (например,»Любовь Божья, что всего превыше» Чарльза Уэсли...), со временем широко распространились в качестве проявлений молитвенного чувства, которому мало дела до человеческих разногласий и разделений. Действительно, «молитва объединяет, доктрина разъединяет», как гласит один из популярных лозунгов экуменического движения XX века, появившийся, несомненно, на почве разочарования в успехе богословского диалога между деноминациями» [Джеймс Д.Данн. Единство и многообразие в Новом Завете: Исследование природы первоначального христианства. — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 1997, с. 163].

Такой привлекательный на первый взгляд экуменический подход к богослужению, как к творчеству не является библейским, поскольку он может оправдать любые действия во время богослужения и, в результате, свести само богослужение к творчески подготовленному шоу-представлению. Лозунг же «молитва объединяет, доктрина разъединяет» свидетельствует, по крайней мере, о поверхностном подходе экуменистов как к определению таинства христианской молитвы, так и может привести к признанию любых еретических учений, сводя на нет призыв Писания «подвизаться за веру, однажды преданную святым» (Иуд. 1.3)!

Молитва объединяет? Сама постановка подобного вопроса без конкретизации, может говорить о недостаточном уровне знания библейских принципов. Во-первых, важно различать молитву истинного христианина и молитву духовно обольщенного человека, называющего себя христианином. Нужно различать духов. Другими словами, чтобы молитва стала объединяющей духовной силой необходимо единство не только духа, но и единство веры, важно быть не только единодушными, но и единомысленными, важно быть собранными «во Имя Христа»! Например, молитва буддиста или кришнаита носит медитативный, оккультный характер. Молитва же христианина — это таинство общения со Святой Троицой. Разница — налицо...

Восторженность в раннем христианстве

Здесь следует сказать о месте и роли опыта в области духовного. Как известно, традиционно христиан, в основном, объединяют символ веры, служение Богу и литургия. Несмотря на это, легко показать, что «в христианстве всегда существовало направление или течение (порой не больше тонкой струйки), преуменьшавшее основополагающее значение письменного символа веры (вероучения), четко обозначенных служении и регламентированного богослужения» [Джеймс Д.Данн. Единство и многообразие в Новом Завете: Исследование природы первоначального христианства. — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 1997, с.213]. Такое течение подчеркивало роль непосредственного духовного опыта, внутренней интуиции, внутреннего озарения.

«Для сторонников такого христианства (в крайних формах обычно называемого «восторженным» (enthusiastic) особенно важно живое общение с Богом — осознание Его присутствия, опыт обращения, получаемое откровение, вдохновение, следование Его воле и, наконец, мистическое единение с Богом» [Джеймс Д.Данн. Единство и многообразие в Новом Завете: Исследование природы первоначального христианства. — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 1997,с.213].

Из Библии и других исторических источников известно, что в раннехристианских общинах

«...после Евхаристии вдохновенные лица брали слово и обнаруживали перед целым собранием присутствие Духа, который воодушевлял их. Пророки, экстатики, глоссолалы, интерпре-ты, целители — все овладевали в этот момент вниманием верных. Это была как бы литургия Святого Духа после литургии Христа (1 Кор. 14; Дидахэ, Х и след.). Так продолжалось до конца 1-го в., но уже в начале 11-го века духовные дарования становятся исключительным явлением» [Поснов М.Э. История Христианской Церкви (до разделения Церквей — 1054 г.). — Киев: Христианская благотворительно-просветительская ассоциация «Путь к истине», 1991, с.206].

Как утверждают некоторые богословы:

«...трудно отрицать, что видение и экстаз, чудеса и непосредственное вдохновение при говорении были свойственны первым христианским церквам» [Джеймс Д.Данн. Единство и многообразие в Новом Завете: Исследование природы первоначального христианства. — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 1997, с.215]. «Сила и частота этих разнообразных переживаний, присущих ранней форме христианства, показывают, что перед нами не отдельные случаи поэтического видения, харизматических способностей или пророческого экстаза, но община, для которой такой опыт был характерным и необходимым для духовной жизни и ее направленности. Поэтому необходимо сделать вывод о «восторженном» характере этой общины». Другими словами «в Новом Завете есть множество ясных указаний на существование в христианстве I века очень сильной (некоторые скажут, излишне сильной) «восторженной» тенденции, или направления» [Джеймс Д.Данн. Единство и многообразие в Новом Завете: Исследование природы первоначального христианства. — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 1997, с217].

Известно, что некоторые из основных проблем Павла были связаны с «восторженными» группами верующих — особенно в Коринфе:

«Из 1 Кор. 1.18-4.21 ясно, что отдельные коринфские христиане считали себя «духовными»... Они думали, что обладая дарами, они уже достигли высшего уровня духовности, познания высшей мудрости и презирали низший уровень других христиан... Таким образом, перед нами проявление духовной элитарности...» [Джеймс Д.Данн. Единство и многообразие в Новом Завете: Исследование природы первоначального христианства. — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 1997, с.217].»В 1Кор. 14 Павел обращается к тем (опять-таки «духовным»), кто, похоже, думал, что мерой духовности является экстатическое говорение — чем непонятнее, тем вдохновеннее (1 Кор. 14.6-25)... их молитву отличали беспорядок и неустройство (1 Кор. 14.23,33,40). Это признаки необузданной «восторженности» [Джеймс Д.Данн. Единство и многообразие в Новом Завете: Исследование природы первоначального христианства. — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 1997,с.217].

Таким образом, обузданная, неэлитарная «восторженность» для первых верующих — это высшая форма христианской духовности. При этом, в первой Церкви считалось, что «духовный опыт должен быть видимым, осязаемым, способным служить доказательством для других» [Джеймс Д.Данн. Единство и многообразие в Новом Завете: Исследование природы первоначального христианства. — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 1997, с.221]. В сложные моменты служения и миссионерского труда, в моменты нерешительности, отчаяния и напряженности «указание может быть дано через видение или вдохновенное говорение» [Джеймс Д.Данн. Единство и многообразие в Новом Завете: Исследование природы первоначального христианства. — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 1997, с.221].

Для апостола Павла «ощущение Духа» было «квинтэссенцией христианства» (Рим. 8.9,14). Согласно апостолу Павлу, харизма — это выражение, воплощение благодати; это прикосновение благодати, проявляющейся в конкретном верующем каким-то конкретным действием или словом, обычно ради других людей.

Однако многие не принимают во внимание тот факт, что Павел, который был «восторженным» и духовным служителем, имея чрезвычайные откровения, предупреждает верующих «против неумеренной «восторженности», заключив ее поток в твердое русло... Он подчеркивает необходимость критически подходить к религиозному опыту, с различением духов, причем предлагает некоторые критерии для проверки подлинности и ценности харизм» [Джеймс Д.Данн. Единство и многообразие в Новом Завете: Исследование природы первоначального христианства. — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 1997, с.229].

Во-первых, — это «Дух Божий, который есть и Дух Христов», который Истина. «Лишь тому Духу надлежит следовать, который является Духом Христовым», который прославляет Христа [Джеймс Д.Данн. Единство и многообразие в Новом Завете: Исследование природы первоначального христианства. — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 1997, с.236]. «Другой Утешитель» — именно Тот, Кто возвещает ту же истину, то же учение о благодати, что и воплощенный Логос (т.е., Христос) [Джеймс Д.Данн. Единство и многообразие в Новом Завете: Исследование природы первоначального христианства. — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 1997, с.236]. Отсюда вытекает, что непосредственное проявление Духа в богослужении и жизни должно быть твердо подчинено авторитету и принципам учения Христа. «Восторженность» и «энтузиазм» должны регулироваться (контролироваться) силой и премудростью учения Христова.

Во-вторых — это совершенная любовь (1 Кор. 13.1-13). В свете Священного Писания, «духовными» являются все те, кто получил Духа и поступает по Духу, избегая тщеславия, злословия и зависти (Гал. 5.25, 6.3). Критерий духовности — не столько степень вдохновения, а любовь, которая изливается в сердце верующего Духом Святым, избавляя его от духовной боязни и страха.

В-третьих — это польза «духовности верующего» для общины. В свете Писания, харизматический опыт «характеризуется не столько экстазом и глубиной откровения (ср. 2 Кор. 12.2-4), сколько понятным словом, которое изрекается через одного верующего для увещевания и назидания другого (1 Кор. 14.3-5,16-19,24-25)». При этом, важно подчеркнуть:

«...даже самый глубокий духовный, вдохновенный и восхитительный религиозный опыт не освобождает верующих от ограничений их нынешнего существования», т.е., «прикосновение Духа есть не только прикосновение силы, превозмогающей немощь, ноисилавнемощи(2Кор. 4.7,12.9-10,13.3-4)» [Джеймс Д.Данн. Единство и многообразие в Новом Завете: Исследование природы первоначального христианства. — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 1997,с231].

«Премудрость Божья не опирается ни на интеллектуальную софистику, ни на духовную «восторженность», она есть Христос распятый, распятие и благовестие о кресте (1 Кор. 1.17-25,30; 2.6-8)» [Джеймс Д.Данн. Единство и многообразие в Новом Завете: Исследование природы первоначального христианства. — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 1997,с.231].

Христос распятый — это Божия сила и Божия Премудрость!

Нарушение духовного баланса между осознаваемым и пере-

живаемым.утрата библейской уравновешенности между восторженностью и разумностью всегда приводила к обольщениям.

Отметим несколько примеров, показывающих какую роль играло в более поздней истории христианства «восторженное» направление.

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА Еще в IV-VII веках процветала община евхитов. По словам Иоанна Дамаскина, когда священники говорили евхитам: «Мы не из опыта, а из веры знаем, что имеем Духа Святого», те отвечали им: «Приходите помолиться с нами. Мы обещаем, что вы ощутите присутствие Духа».

Самый выдающийся средневековый византийский мистик Симеон Новый Бо— госпов (Х-Х1 вв.), утверждал, что крещение без подлинного обращения — всего лишь омовение водой; настоящим христианином можно стать, только приняв «второе крещение», крещение «Духом», «крещение слезное», дающее просветление, превосходящее простое интеллектуальное познание» [Джеймс Д.Данн. Единство и многообразие в Новом Завете: Исследование природы первоначального христианства. — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 1997, с213].

Св. Викентий Феррер (XIV-XV вв.) упоминает среди достоинств, необходимых для служителей Божьих, «непрестанное вкушение и ощущение божественной сладости». «Рекохидос», влиятельная группировка в испанской церкви в первой половине XVI века, практиковала особую форму молитвы под названием «реколлекция», с помощью которой делалась попытка ощутить истинность своей веры, позволить Богу войти в душу. Молитва часто приводила к состояниям экстаза, наподобие транса, когда люди издавали вздохи и радостные выкрики» [Джеймс Д.Данн. Единство и многообразие в Новом Завете: Исследование природы первоначального христианства. — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 1997, с213].

Джордж Фоке в практической жизни и служении Богу ставил «внутренний свет» выше Писания в вопросах авторитета. Известен такой случай:

«Однажды он прервал в Ноттинге-ме проповедника: «Это не Писание, это Дух Святой, которым в древности святые дали Писание, который и религии... испытывает» [Джеймс Д.Данн. Единство и многообразие в Новом Завете: Исследование природы первоначального христианства. — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 1997, с.214].

Джон Уэсли писал:

«Свидетельство Духа — это внутренний опыт души: Дух Божий прямо свидетельствует моему духу, что я — дитя Божье» [Джеймс Д.Данн. Единство и многообразие в Новом Завете: Исследование природы первоначального христианства. — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 1997, с.214].

Мартин Лютер написал в предисловии к Magnificat:

«Никто не способен постигнуть Бога или слово Божье, пока не открыл ему это сам Дух Святой; но никто не может получить что-либо от Духа Святого, если он не почувствует Его» [Джеймс Д.Данн. Единство и многообразие в Новом Завете: Исследование природы первоначального христианства. — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 1997,с213].

Важно подчеркнуть, что Мартин Лютер, хотя и считал религиозный опыт очень важным, в то же время не абсолютизировал его. Так, например, он горько сетовал на спиритуалистов-анабаптистов, которые твердят:

«Geist, Geist, Geist...» (Geist — Дух (нем.) Л.И.И.), и при этом «отбрасывают самый мост, по которому может прийти Дух Святой... а именно, такие внешние священные установления, как телесный знак крещения и проповеданное Слово Божье» [Джеймс Д.Данн. Единство и многообразие в Новом Завете: Исследование природы первоначального христианства. — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 1997,с214].

Другими словами, по мнению Лютера, восторженность, не управляемая разумностью и истиной Евангелия, ведет в духовный тупик и порождает конфликты.

По мнению некоторых историков, так называемое «восторженное» христианство, это:

«...третье, а точнее, четвертое из основньпс разновидностей христианства (помимо православия, католичества и протестантизма)» [Джеймс Д.Данн. Единство и многообразие в Новом Завете: Исследование природы первоначального христианства. — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 1997, с.215].»Его иногда считают более поздним отклонением, на которое большее влияние оказали гностицизм или монтанизм, чем ортодоксальное христианство, или даже чисто протестантской аберрацией, порожденной Реформацией...» [Джеймс Д.Данн. Единство и многообразие в Новом Завете: Исследование природы первоначального христианства. — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 1997, с.215].

Итак, как раннее, так и более позднее христианство всегда в той или иной мере стремилось к восторженности. Учитывая этот факт, некоторые современные духовные течения считают, что вопрос о том, «где Церковь?» следует видоизменить:

«Где Дух Святой явным образом дает силу?» [Джеймс Д.Данн. Единство и многообразие в Новом Завете: Исследование природы первоначального христианства. — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 1997, с.214]. Хотя, при этом остается неясным, что следует понимать под силой и как проявляется эта сила?

 

3.3. ПРИНЦИПЫ ЭКОЛОГИЧНОСТИ БОГОСЛУЖЕНИЙ

3.3.1. Свобода или соблазн

Оценка экологичности богослужений предполагает определение принципов (библейских критериев) оценки. Одним из таких критериев, на наш взгляд, является принцип «не соблазни».

Либеральные христиане любят напоминать, что христианская вера рождалась как опыт свободы. Однако они забывают, что свобода — это не вседозволенность, когда каждый делает то, что ему кажется правильным, не учитывая «немощных в вере», не учитывая абсолютных библейских принципов и свободы другого человека. Свобода в Духе, противопоставлялась в первохристианской доктрине закону Моисееву, ритуалу и букве убивающей, «...потому что буква убивает, а дух животворит» (2Кор.3.6).

Еще во времена Ветхого Завета Господь строго указывал Своим служителям на то, что они «...уклонились от пути,... для многих послужили соблазном в законе, разрушили завет...» (Мал. 2.8). Иисус Христос усматривал элемент соблазна в благовидных, на первый взгляд, действиях Своих учеников. «Он же обратившись сказал Петру: отойди от Меня, сатана! ты Мне соблазн, потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое» (Мтф. 16.23).

Христос всегда заботился о том, чтобы не послужить соблазном для других. «Но чтобы нам не соблазнить их, пойди на море, брось уду, и первую рыбу, которая попадется, возьми; и, открыв у ней рот, найдешь статир; возьми его и отдай им за Меня и за себя» (Мтф. 17.27). Он учил народ: «Горе миру от соблазнов, ибо надобно придти соблазнам; но горе тому человеку, через которого соблазн приходит» (Мтф. 18.7).

Апостол Иоанн наставлял первых христиан: «Кто любит брата своего, тот пребывает во свете, и нет в нем соблазна...» (1Иоан.2.10).

Апостол Иуда давал конкретную оценку поведения неко-TOpbix христиан: «Таковые бывают соблазном на ваших вечерях любви: пиршествуя с вами, без страха утучняют себя; это -безводные облака, носимые ветром; осенние деревья, бесплодные, дваждыу мершие, исторгнутые» (Иуд. 1.12).

Апостол Павел учил: «К свободе призваны вы, братия, только бы свобода (ваша) не была поводом к угождению плоти; но любовью служите друг другу» (Гал. 5.13). «Берегитесь однакоже, чтобы эта свобода ваша не послужила соблазном для немощных. .. И потому, если пища соблазняет брата моего, не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего» (1 Кор. 8.9,13). «Не подавайте соблазна ни Иудеям, ни Еллинам, ни церкви Божией...» (1 Кор. 10.32). «Лучше не есть мяса, не пить вина и не делать ничего такого, от чего брат твой претыкается, или соблазняется, или изнемогает» (Рим. 14.21).

В слове «лучше» заключен важнейший духовный принцип взаимоотношений между людьми — принцип взаимного уважения и искренней, жертвенной заботы о ближнем. «Не о себе только каждый заботься, но каждый и о других» (Фил. 2.4). Обобщая этот принцип, можно продолжить перечень действий христиан при совместном богослужении, относящихся к категории «лучше»: лучше не танцевать, лучше не рукоплескать, лучше не творить смех, тем более, что смехотворство (Еф. 5.4) неприлично святым...

Однако, редко можно встретить так называемого «свободного» христианина, который бы отказался, например, от танцев и рукоплесканий ради спасения «немощного в вере», чтобы не соблазнить «наименьшего из братьев». И это печально. Подобное невнимание к ближнему свидетельствует об эгоцентризме и духовном эгоизме под маской свободы проникшем в дух современных верующих... В богослужениях же святых «...все должно быть благопристойно и чинно» (1 Кор. 14.40), а не хаотично и неопределенно.

Ведь с библейской позиции духовный и зрелый христианин, достигший определенной духовности, не должен гордиться собой, но заботиться о немощных в вере, «недостигших» Это принцип жертвенной любви, заботы о благе ближних, принцип «не соблазни», который перекликается с аналогичным золотым правилом медицины — «не повреди».

Поступать по любви, не огорчать и не соблазнять ближнего, делать все возможное, чтобы брат не изнемогал и не претыкался, видя «мою свободу» — это одна из благородных задач каждого духовного христианина.

3.3.2. Терпимость или попустительство

Стремясь к единству, некоторые христиане впадают в крайний либерализм, путая терпимость с попустительством. «Но имею немного против тебя, потому что ты попускаешь жене Иезавели, называющей себя пророчицею, учить и вводить в заблуждение рабов Моих...» (Откр. 2.20). Ревнители за мнимую терпимость возразили бы на это замечание, если бы оно не являлось прямым указанием Свыше. Они могли бы, например, назвать такой подход фанатичным, нелюбовным, рационально узким, законническим, приводящим к изоляционизму и застою, к пустому ритуализму и т.д., и т.п.

И, часто, боясь потерять популярность у людей, служители попускают учить и делать в Церкви на богослужении то, что следовало бы однозначно запретить, или, по крайней мере, строго обличить. Однако Библия нелицеприятна: «...Проповедуй слово, настой во время и не во время, обличай, запрещай, увещевай со всяким долготерпением и назиданием...» (2Тим. 4.2). Обличение и запрещение в сочетании с долготерпением, назиданием и любовью — это не косность, и не ограничение свободы христианина, напротив, это и есть истинная библейская терпимость...

Мы не знаем, входил ли Иисус Христос в языческие храмы, и обличал ли Он языческих жрецов того времени. Но хорошо известно, что Он строго обличал лицемерие фарисеев, а, вошедши в «Свой дом» — Иерусалимский храм — Он так возревновал о Доме молитвы, что «сделав бич», начал наводить там порядок самым строгим образом, «и не позволял, чтобы кто пронес через храм какую-либо вещь...» (Мрк. 11.16). Сын Божий любил порядок и устройство. И даже тогда, когда Он был не в храме, а на природе, совершая чудо насьпцения «около пяти тысяч» голодных людей. Он «сказал ученикам Своим: рассадите их рядами по пятидесяти...» (Лк. 9.14).

3.3.3. Дерзновение или дерзость

Экологичность богослужения нарушается и тогда, когда дерзновение подменяют дерзостью. По определению, дерзновение — это дерзание, смелое и законное стремление к чему-то или кому-то благородному, высокому. Дерзость же — это, прежде всего, непочтительность, грубость, оскорбительность по отношению к кому-либо. Дерзость — яркое проявление бездуховности.

Несомненно, что в служении Богу, встречая сопротивление духовных сил князя тьмы, христианину очень важно быть смелым, мужественным, непоколебимым — дерзновенным. «И, по молитве их, поколебалось место, где они были собраны, и исполнились все Духа Святого, и говорили слово Божие с дерзновением» (Деян. 4.31). Апостолы совершали свой нелегкий труд, «проповедуя Царствие Божие и уча о Господе Иисусе Христе со всяким дерзновением невозбранно» (Деян. 28.31).

Дерзновение «приобретается» через чистое сердце и совесть, посредством послушания Христу и через молитву. «Итак, дети, пребывайте в Нем, чтобы, когда Он явится, иметь нам дерзновение и не постыдиться пред Ним в пришествие Его» (1 Ин. 2.28). «Возлюбленные! если сердце наше не осуждает нас, то мы имеем дерзновение к Богу...» (1 Ин. 3.21). «Любовь до того совершенства достигает в нас, что мы имеем дерзновение в день суда, потому что поступаем в мире сем, как Он» (1 Ин. 4.17). Апостол Павел просил верующих молиться об успехе его служения, дабы ему дано было слово — устами, открыто, с дерзновением возвещать тайну благовествования (Еф. 6.19). «Посему да приступаем с дерзновением к престолу благодати, чтобы получить милость и обрести благодать для благовременной помощи» (Евр. 4.16), — учит Библия.

Однако незаконное дерзновение Библия приравнивает к дерзости. «Но Господь прогневался на Озу, и поразил его Бог там же за дерзновение, и умер он там у ковчега Божия» (2Цар.6.7). Очень часто именно дерзость и своеволие проявляется у лжепророков. «Если пророк скажет именем Господа, но слово то не сбудется и не исполнится, то не Господь говорил cue слово, но говорил cue пророк по дерзости своей, — не бойся его» (Втор. 18.22).

Как правило, дерзость является следствием надмения, превозношения, ожесточения человеческого сердца и ведет к падению. «Но когда сердце его надмилось и дух его ожесточился до дерзости, он был свержен с царского престола своего и лишен славы своей» (Дан. 5.20).

Дерзость скрыть очень тяжело. Поэтому в богослужениях дерзость может проявляться следующим образом. Человек, надмеваясь духом, теряет чувство благоговения и смирения, контроля над сознанием, и начинает самоуверенно и духовно «буйствовать». При этом он выходит за рамки приличия и благочиния. Так дерзкий проповедник может обольщать своих слушателей «самовольным смиренномудрием и служением Ангелов, вторгаясь в то, чего не видел, безрассудно надмеваясь плотским своим умом...» (Кол. 2.18). Дерзкий и самоуверенный евангелист, демонстрируя нечто «оригинальное», может стать ногой на Святую Книгу Библию, «эффектно» бросить Библию на пол, высмеять и вскрыть при всех духовную наготу другого человека, пусть даже заблудшего грешника. Такие действия -антидуховны!

Дерзкий молитвенник может утверждать, что он «стоит на обетованиях», однако терять при этом смирение. Приказывая Богу, такой «ревнитель» машет кулаками сатане, «связывает» сатану и т.д. и т.п., хотя Библия ясно учит принципам духовной брани: «Михаил Архангел, когда говорил с диаволом, споря о Моисеевен теле, не смел произнести укоризненного суда, но сказал: «да запретит тебе Господь»...» (Иуд. 1.9).

3.3.4. Осознанность или нерассудительность

Как уже неоднократно подчеркивалось, основная задача экологии духовных проявлений — выявление духовной природы (значимости) источника информации, духовной сущности формы. Библия учит, что «душевный человек не принимает того, что отДухаБожия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно. Но духовный судит о всем...» (1 Кор. 2.14). С другой стороны. Священное Писание предупреждает: «Возлюбленные! не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога лиони» (1 Иоан.4.1). «Прочие пусть рассуждают...», — учит Библия даже относительно практики анализа пророчеств.

Исходя из такой библейской позиции, процесс восприятия любой духовной информации, например, пророчества, видения, прослушивание учения или просмотр христианской телепередачи, является не только процессом внешнего, осознанного соприкосновения (контакта) с содержащимися в них сведениями, но и процессом внутреннего, глубинно-интуитивного (порой на подсознательном уровне) общения с духом автора (коллектива авторов) их создавшего; процесс восприятия (воздействия, взаимодействия) осуществляется как на физиологическом, так и на духовном уровнях.

Поэтому, кроме дара распознания духов, важную роль в экологии духовных проявлений и экологии богослужений играет здравое сознание и библейское рассуждение о дарах духовных и о критериях их отличия от лжедуховных проявлений.

Сознание — это прежде всего уникальный дар Божий; это наименее исследованная и наиболее таинственная область внутреннего мира человека; это основной «элемент» психологической и нравственной конституции человека, определяющим образом влияющий на его поведение, эмоциональность, нравственность и духовность; это, кроме прочего, один из главных уровней защиты человека от «вредной» информации.

Поражение сознания и мозговых структур человека адекватно разрушению личности, эквивалентно утрате человеком образа и подобия Творцу. Не менее опасно так называемое «изменение и отключение» сознания («выход» из сознательного состояния). При этом, как известно, для достижения «иного состояния» сознания используются различного рода искусственные способы и средства: химические, физиологические, психологические и духовные [Лещук И.И. Экология духа (Книга 1). — Одесса: Христианское просвещение, 1998].

Изначально информация всегда должна пройти цензуру, контроль и фильтрацию сознанием человека. Сознание христианина — это «ум Христов», а, значит, — высший и основной уровень защиты души и духа. Нужно заметить, что слово «meditation» (размышление, созерцание) встречается и в Библии. Но, в отличии от оккультной медитации, размышление в Библии всегда включает активно-критическую мысль, а не опустошение собственного разума.

Так, псалмопевец Давид пишет: «О заповедях Твоих размышляю, и взираю на пути Твои» (Пс. 118.5). Бог Библии призывает: «Придите и рассудим» (Ис. 1.18). Бог желает, чтобы человек использовал и развивал свои естественные способности, которые Он ему дал. Бог открывает ум к уразумению Писаний, к осознанию человеком своей вины, давая «свет и разум». Поэтому христиане должны стремиться к обновлению разума и активному познанию в своей повседневной жизни, а также в практике богослужения. «Итак умоляю вас, братия, милосердием Божиим, представьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу, для разумного [логичного] служения вашего, и не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлениемума вашего, чтобы вам познавать, что есть воля Божия, благая, угодная и совершенная» (Рим. 12.1-2).

Проведенный анализ с точки зрения экологии духовности позволяет сделать некоторые практические выводы:

Защита сознания от воздействия лжедуховных информационных потоков опасных интенсивностей (особенно в связи с тенденцией дальнейшего развития и внедрения современных информационно-компьютерных технологий и средств коммуникации, пропитанных духом антихриста и оккультизма) является одной из важнейших проблем охраны духовного здоровья человека.

Внешняя форма поклонения Богу и прославления не должна искажать, но, напротив, максимально адеквано выражать духовный смысл священнодействия, не затмевая собой образ Святой Троицы.

Экологический подход показывает, что современные формы выражения духовности и новые стили проведения христианских общений не всегда имеют библейскую основу. Поэтому любые формы прославления и поклонения, любые духовные проявления в деле Божьем должны, в первую очередь, пройти строгую цензуру Священного Писания. Доминирующий акцент во время богослужения на ком-либо или на чем-либо, но не на Святой Троице и святости — первый признак отступления от духа Писания.

Разнообразие форм выражения духовности при поклонении и прославлении в богослужениях должно регулироваться и ограничиваться библейскими принципами экологичности, основные из которых — «в духе и истине», «благопристойно и чинно «. Служение духа во времена свободы и благодати не должно пониматься верующими как позволение к спонтанному, хаотичному, душенво-плотскому самовыражению, носящему развлекательный характер. Неразборчивый перенос элементов светской культуры в практику христианских богослужений — одна из основных причин духовной деформации и обмирщения Церкви.

Далее

К Содержанию

 


Главная страница | Начала веры | Вероучение | История | Богословие
Образ жизни | Публицистика | Апологетика | Архив | Творчество | Церкви | Ссылки